«Казнить нельзя помиловать» — это крылатое выражение, как нельзя лучше отражающее важность филологической точности при написании юридических документов, известно не только юристам. Но, к сожалению, добиться такой точности получается не всегда. Даже в Верховной Раде, где за грамотностью написания законов должно отвечать сразу несколько профессионалов, периодически случаются казусы, существенно усложняющие реализацию принимаемых законов.
Горьким примером этому может служить недавно вступивший в силу Закон от 26.11.2015 № 838-VIII «О внесении изменения в Уголовный кодекс Украины относительно усовершенствования порядка зачисления судом срока предварительного заключения в срок наказания», более известный как «закон Савченко» (по имени героя Украины, нардепа Надежды Савченко, указанной в качестве соавтора соответствующего законопроекта № 3413).
Из-за чего сыр-бор?
Указанный Закон предусматривает зачисление судом отбытого осужденным срока предварительного заключения в срок отбывания наказания из расчета один день предварительного заключения за два дня лишения свободы.
То есть, один день в СИЗО равняется двум дням в тюрьме. Ранее, напомним, срок предварительного заключения засчитывался судом в срок наказания при осуждении к лишению свободы исходя из расчета один день предварительного заключения за один день лишения свободы.
При этом в срок предварительного заключения включается срок:
- задержания лица без определения следственного судьи или суда;
- задержания лица на основании постановления следственного судьи, суда о разрешении на задержание;
- содержания лица под стражей в качестве меры пресечения, избранной судьей, судом на стадии досудебного расследования или в ходе судебного рассмотрения уголовного производства;
- пребывания обвиняемого в соответствующем стационарном медицинском учреждении при проведении судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы;
- нахождения лица, отбывающего наказание в учреждениях предварительного заключения для проведения следственных действий или участия в судебном рассмотрении уголовного производства.
Кроме того, в случае назначения судом иного наказания, нежели лишение свободы, срок предварительного заключения должен быть сначала переведен в срок лишения свободы исходя из вышеуказанного соотношения 1:2, а затем определенный таким образом срок лишения свободы переводится в иной вид наказания исходя из соотношения 1:2. Следовательно, фактически день предварительного заключения теперь можно зачесть как 4 дня отбывания иного наказания, кроме лишения свободы. К примеру, один месяц пребывания в СИЗО, будет равняться 4 месяцам ограничения свободы.
Но главное положение «закона Савченко» состоит в том, что он имеет обратную силу. То есть, может быть применен ко всем осужденным, в отношении которых по состоянию на 24.12.2015 года (дата вступления закона в силу) вступил в силу обвинительный приговор, наказание по которому полностью не отбыто.
Учитывая эти положения Закона, а также большое количество осужденных, имеющих «за плечами» длительные сроки пребывания в СИЗО, неудивительно, что он вызвал большой резонанс. По данным Единого государственного реестра судебных решений только за три рабочих дня действия закона (28-30 декабря 2015 года) судами была рассмотрено почти сотня ходатайств, основанных на положениях «закона Савченко». Более того, некоторые из таких ходатайств были поданы еще до вступления закона в силу (правда, они были отклонены).
А судьи кто?
Но, к сожалению, применение «закона Савченко» на практике оказалось под угрозой из-за грамматической ошибки, допущенной в п. 3 Закона, определяющей условия его применения. Опубликованная редакция этой нормы гласит: «Цей Закон застосовується за клопотанням засудженої особи, членів її сім'ї або захисника, суду, що виніс зазначений обвинувальний вирок, протягом двох тижнів з дня отримання відповідного клопотання судом або за власною ініціативою суду».
Буквальное толкование этой нормы указывает на то, что Закон № 838-VIII может быть применен, в том числе, по ходатайству суда, который вынес указанный обвинительный приговор, что само по себе абсурдно. Но это еще полбеды. Хуже то, что при буквальном толковании этой нормы и всего закона в целом, получается, что в них не определено, какой именно суд должен рассматривать ходатайство о применении «закона Савченко».
Из-за этого некоторые суды отказываются рассматривать ходатайство осужденных, членов их семей или защитников, ссылаясь на то, что рассмотрение таких вопросов не отнесено к их компетенции.
Вышеуказанное буквальное толкование было применено, к примеру, судьей Зареченского районного суда г. Суммы при вынесении им определения от 29.12.2015 г. Придя к выводу, что указанный закон не определяет, какой именно суд должен рассматривать ходатайство осужденного, он решил, что необходимо руководствоваться общими принципами уголовного производства.
Исходя из них, судья сделал вывод, что при исполнении приговора вопрос применения Закона № 838-VIII, должен решаться в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 539 УПК местным судом, в пределах территориальной юрисдикции которого исполняется приговор. Именно этот суд, по его мнению, может полно, объективно и без лишних проволочек рассмотреть ходатайство о зачислении срока предварительного заключения, без этапирования осужденного в другую местность.
Причем свое мнение судья подкрепил тем, что согласно п. 3 Закона № 838-VIII он может быть применен, в том числе, по ходатайству суда, который вынес обвинительный приговор. Следовательно, суд, вынесший приговор (именно таким выступал его суд), может выступать только в роли инициатора зачисления срока предварительного заключения в срок наказания, а непосредственное решение этого вопроса относится к компетенции суда, в пределах территориальной юрисдикции которого выполняется приговор.
И такое мнение, увы, не единично. Схожим образом поступали с подобными ходатайствами и другие суды, вынесшие обвинительные приговоры в отношении осужденного, заявившего ходатайство о применении «закона Савченко» (определения Шевченковского райсуда г. Киеваот 29.12.2015), Московского райсуда г. Харькова от 30.12.2015, Прилуцкого горрайонного суда Черниговской области от 30.12.2015 и др.).
При этом обращение в суд по месту отбывания наказания также чревато отказом. Ссылаясь на все те же ч. 2 ст. 539 УПК и п. 3 Закона № 838-VIII суды по месту отбывания наказания возвращают ходатайства осужденных и советуют им обращаться в суды, вынесшие соответствующие приговоры (см. определения Пятихатского райсуда г. Днепропетровска от 28.12.2015, Артемовского горрайоного суда Донецкой области от 29.12.2015, Сосновского райсуда г. Львова от 28.12.2015 и др.).
Кто виноват?
Примечательно, что вышеуказанная ошибка в тексте Закона № 838-VIII проявилась лишь после того, как он был опубликован. В тексте проекта № 3413, изначально внесенного его авторами в Раду, п. 3 Заключительных положений звучал следующим образом: «Застосування цього Закону здійснюється за клопотанням засудженої особи, членів її сім'ї або захисника, судами, які виносили зазначені обвинувальні вироки, протягом двох тижнів з моменту отримання відповідного клопотання судом, або за власною ініціативою суду».
Такая формулировка однозначно означала, что применение «закона Савченко» к осужденным должно осуществляться теми судами, которыми были вынесены соответствующие обвинительные приговоры.
При этом насколько можно судить из данных официального сайта Верховной Рады, никаких правок к законопроекту № 3413 не вносилось: 26.11.2015 г. он был принят сразу в целом.
Но, видимо, кто-то или в одном из комитетов, где этот проект обсуждался, либо при финальном редактировании решил откорректировать текст поданного или уже принятого законопроекта и, в итоге, существенно усложнил его реализацию. Было это случайность, чьей-то нелепой ошибкой или же умышленными действиями, направленными на срыв реализации «закона Савченко» (отношение к нему, к примеру, у Главного научно-экспертного управления было отрицательным) — сказать сложно. Да и вряд ли так уж необходимо. Гораздо важнее — что с этим делать теперь.
Что делать?
Конечно, самым правильным вариантом было бы внесение изменений в Закон № 838-VIII, направленных на устранение вышеуказанных недостатков его формулировок. Но в ближайшее время это вряд ли произойдет.
Поэтому осужденным, членам их семьи и их защитникам придется из того, что есть. Благо, не все так печально, как могло бы быть.
Во-первых, полностью заблокировать реализацию Закона № 838-VIII указанная «опечатка» не смогла. Ряд судов первой инстанции уже сейчас рассматривают и, главное, удовлетворяют ходатайства о применении Закон № 838-VIII, не обращая внимания на допущенные в нем ошибки. Примерами таких решений являются: определение Святошинского районного суда г. Киева от 25.12.2015, определение Оболонского районного суда г. Киева от 30.12.2015, определение Дрогобицкого райсуда Львовской области от 29.12.2015, определение Октябрського районного суда г. Мариуполя от 25.12.2015.
Во-вторых, учитывая отсутствием в Законе № 838-VIII указания на то, в какой именно суд нужно подавать ходатайство о его применении, и неоднозначную судебную практику на этот счет, можно подавать соответствующее ходатайство сразу в два суда: в суд, вынесший приговор, и в суд по месту отбывания наказания. Возможно, хоть какой-то из них примет ходатайство к рассмотрению.
В-третьих, возврат ходатайства не препятствует его подачи снова. Учитывая это, а также то, что у разных судей даже одного и того же суда может быть разное мнение на счет применение Закона № 838-VIII, следует делать не одну, а несколько попыток.
В-четвертых, в случае бесплодности нескольких попыток получить положительное определение суда первой инстанции, следует попытаться обжаловать определение о возврате ходатайства в апелляционном порядке. К сожалению, Законом № 838-VIII прямо не предусмотрена возможность такого обжалования (что также можно отнести к его техническим недостаткам). Но основанием для этого могут служить положения ч. 5 ст. 539 УПК, предусматривающие возможность апелляционного обжалования определения, постановленного судом по результатам рассмотрения ходатайств по решению вопросов, связанных с исполнением приговора. Правда, какая-либо судебная практика апелляционной инстанции на этот счет пока отсутствует.
При этом, по нашему мнению, более правильным является обращение именно в тот суд, который вынес обвинительный приговор. На это указывает и приведенный выше ретроспективный способ толкования «закона Савченко» (именно так хотели его авторы), и то, что согласно ч. 2 ст. 539 УПК решение иных вопросов, кроме тех, что перечислены в ст. 537 УПК, отнесено именно к компетенции суда, вынесшего обвинительный приговор.
Во избежание же сложностей, связанных с этапированием осужденного в суд, рассматривающий соответствующее ходатайство, и связанных с этим задержек в случае, если суд признает обязательным участие осужденного, можно использовать предусмотренные УПК возможности проведения судебного заседания в режиме видеоконференции. Для этого достаточно указать соответствующую просьбу о применении режима видеоконференции в ходатайстве о применении Закона № 838-VIII.
Вывод:
Можно по-разному относиться к Закону № 838-VIII (те, кто не был в СИЗО, вряд ли поймут тех, кто там был). Но в любом случае грамматические ошибки в законах, тем более допущенные при негласном корректировании авторского текста законопроекта, недопустимы. В тех же случаях, когда такие ошибки все же случаются и являются очевидными, судьи, по нашему мнению, не должны ограничиваться буквальным (грамматическим) толкованием нормы, а применять и другие способы толкования (ретроспективный, телеологический, логический и прочие), позволяющие уяснить действительную волю законодателя.